Неточные совпадения
— Я рад, что всё кончилось благополучно и что ты приехала? — продолжал он. — Ну, что говорят там про
новое положение, которое я провел в
совете?
— Если вы спрашиваете моего
совета, — сказала она, помолившись и открывая лицо, — то я не советую вам делать этого. Разве я не вижу, как вы страдаете, как это раскрыло ваши раны? Но, положим, вы, как всегда, забываете о себе. Но к чему же это может повести? К
новым страданиям с вашей стороны, к мучениям для ребенка? Если в ней осталось что-нибудь человеческое, она сама не должна желать этого. Нет, я не колеблясь не советую, и, если вы разрешаете мне, я напишу к ней.
— Нет. Вы взгляните на него, — сказал старичок, указывая расшитою шляпой на остановившегося в дверях залы с одним из влиятельных членов Государственного
Совета Каренина в придворном мундире с
новою красною лентою через плечо. — Счастлив и доволен, как медный грош, — прибавил он, останавливаясь, чтобы пожать руку атлетически сложенному красавцу камергеру.
Да накупи я всех этих, которые вымерли, пока еще не подавали
новых ревизских сказок, приобрети их, положим, тысячу, да, положим, опекунский
совет даст по двести рублей на душу: вот уж двести тысяч капиталу!
Я только хотел послужить вам и вашей мамаше своим
советом, ввиду его
новых и несомненно предстоящих попыток.
—
Совет невежды! В тот век, когда Бергсон начинает
новую эру в истории философии…
В
Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и привезли ответ на два вопроса. К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе и встретил их. В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут отвечать на предложенные им вопросы, потому что у них есть ответ верховного
совета на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть, ответы на эти вопросы и не понадобятся. Нечего делать, надо было подождать.
Правительство знает это, но, по крайней памяти, боится, что христианская вера вредна для их законов и властей. Пусть бы оно решило теперь, что это вздор и что необходимо опять сдружиться с чужестранцами. Да как? Кто начнет и предложит? Члены верховного
совета? — Сиогун велит им распороть себе брюхо. Сиогун? — Верховный
совет предложит ему уступить место другому. Микадо не предложит, а если бы и вздумал, так сиогун не сошьет ему
нового халата и даст два дня сряду обедать на одной и той же посуде.
После восьми или десяти совещаний полномочные объявили, что им пора ехать в Едо. По некоторым вопросам они просили отсрочки, опираясь на то, что у них скончался государь, что
новый сиогун очень молод и потому ему предстоит сначала показать в глазах народа уважение к старым законам, а не сразу нарушать их и уже впоследствии как будто уступить необходимости. Далее нужно ему, говорили они, собрать на
совет всех своих удельных князей, а их шестьдесят человек.
Член этот страдал катаром желудка и с нынешнего утра начал, по
совету доктора,
новый режим, и этот
новый режим задержал его нынче дома еще дольше обыкновенного.
и несмотря на значительное уменьшение расходов, доходы Григорья Ивановича не прибавлялись; он и в деревне находил способ входить в
новые долги; со всем тем почитался человеком не глупым, ибо первый из помещиков своей губернии догадался заложить имение в Опекунский
совет: оборот, казавшийся в то время чрезвычайно сложным и смелым.
Прощай, дитя, до
нового свиданья,
И матери
советов не забудь.
В. был лет десять старше нас и удивлял нас своими практическими заметками, своим знанием политических дел, своим французским красноречием и горячностью своего либерализма. Он знал так много и так подробно, рассказывал так мило и так плавно; мнения его были так твердо очерчены, на все был ответ,
совет, разрешение. Читал он всё —
новые романы, трактаты, журналы, стихи и, сверх того, сильно занимался зоологией, писал проекты для князя и составлял планы для детских книг.
Было и еще два — три молодых учителя, которых я не знал. Чувствовалось, что в гимназии появилась группа
новых людей, и общий тон поднялся. Кое-кто из лучших, прежних, чувствовавших себя одинокими, теперь ожили, и до нас долетали отголоски споров и разногласий в
совете. В том общем хоре, где до сих пор над голосами среднего тембра и регистра господствовали резкие фальцеты автоматов и маниаков, стала заметна
новая нотка…
Вот первые впечатления моей
новой жизни. Я буду писать тебе часто, но надеюсь, что «Butor» [Грубиян (франц.)] не узнает о нашей переписке. Пиши и ты ко мне как можно чаще, потому что твои
советы теперь для меня, более нежели когда-нибудь, драгоценны. Целую тебя.
Наняли для Генечки скромную квартиру (всего две комнаты), чистенько убрали, назначили на первое время небольшое пособие, справили новоселье, и затем молодой Люберцев начал
новую жизнь под личною ответственностью, но с сознанием, что отцовский глаз зорко следит за ним и что, на случай нужды, ему всегда будет оказана помощь и дан добрый
совет.
Между прочим, он подал
совет постепенно очищать помещичьи имения от грубиянов, переселять крестьян на
новые места, записывать их в дворовые, и т. д.
— Что до меня, то я на этот счет успокоен и сижу вот уже седьмой год в Карльсруэ. И когда прошлого года городским
советом положено было проложить
новую водосточную трубу, то я почувствовал в своем сердце, что этот карльсруйский водосточный вопрос милее и дороже для меня всех вопросов моего милого отечества… за всё время так называемых здешних реформ.
Прибыв в пустой дом, она обошла комнаты в сопровождении верного и старинного Алексея Егоровича и Фомушки, человека, видавшего виды и специалиста по декоративному делу. Начались
советы и соображения: что из мебели перенести из городского дома; какие вещи, картины; где их расставить; как всего удобнее распорядиться оранжереей и цветами; где сделать
новые драпри, где устроить буфет, и один или два? и пр., и пр. И вот, среди самых горячих хлопот, ей вдруг вздумалось послать карету за Степаном Трофимовичем.
Шесть человек, составляющие
совет его, старики с седыми, серыми и рыжими бородами, в чалмах и без чалм, в высоких папахах и
новых бешметах и черкесках, подпоясанные ремнями с кинжалами, встали ему навстречу.
Нашлась, однако, одна добрая душа, вдова Аксинья Степановна, по второму мужу Нагаткина, которая заступилась за Софью Николавну; но на нее так прогневались, что выгнали вон из комнаты и окончательно исключили из семейного
совета, и тут же получила она вдобавок к прежнему прозвищу «простоты сердечной»
новое оскорбительное прозвище, которое и сохранилось при ней до глубокой старости; но добрая душа осталась, однако, навсегда благорасположенною к невестке и гонимою за то в семье.
Рейнсдорп собрал опять
совет из военных и гражданских своих чиновников и требовал от них письменного мнения: выступить ли еще противу злодея, или под защитой городских укреплений ожидать прибытия
новых войск? На сем
совете действительный статский советник Старов-Милюков один объявил мнение, достойное военного человека: идти противу бунтовщиков. Прочие боялись
новою неудачею привести жителей в опасное уныние и только думали защищаться. С последним мнением согласился и Рейнсдорп.
Новые заботы иногда делались ей не под силу, и она нуждалась в постороннем
совете, а к кому теперь пойдешь, кроме о.
И Раиса от времени до времени появлялась у плетня нашего сада, выходившего на проулок, и видалась там с Давыдом: не беседу она вела с ним, а сообщала ему какое-нибудь
новое затруднение или
новую беду — спрашивала
совета.
Новое обстоятельство еще более запутало ее положение. Обнаружилось следствие неосторожной любви. Утешения,
советы, предложения — всё было истощено и всё отвергнуто. Графиня видела неминуемую гибель и с отчаянием ожидала ее.
Он произнес это с улыбочкой, что, впрочем, не мешало мне прочесть на его лице: «Материалы!!Правительству
новых источников дохода не предоставляет — первое; пастырей духовных не чтит и
советами их небрежет — второе».
Последнее замечание сопровождалось
новым взглядом, направленным на графа. Графине, очевидно, хотелось знать мнение мужа, чтобы потом не вышло привычного заключения, что все в доме творится без его
совета и ведома.
А это случится, ежели вопросы и сомнения не перестанут мучить ее, а он будет продолжать ей
советы — принять их, как
новую стихию жизни, и склонить голову.
Тетка, сердившаяся на Павла за то, что он, по словам ее, не хотел принять участия в погибели сестры, совершенно разобиделась сватовством моего героя без предварительного
совета с нею; но, сверх ожидания, вдруг умилостивилась, искренно расположилась к
новому родству и приняла живейшее участие в хлопотах племянника.
Каждое дело, требующее обновления, вызывает тень Чацкого — и кто бы ни были деятели, около какого бы человеческого дела — будет ли то
новая идея, шаг в науке, в политике, в войне — ни группировались люди, им никуда не уйти от двух главных мотивов борьбы: от
совета «учиться, на старших глядя», с одной стороны, и от жажды стремиться от рутины к «свободной жизни» вперед и вперед — с другой.
Монархиня основала также и для мещанского состояния училище, которого питомцы приготовляются быть хорошими, добронравными хозяйками, искусными в рукодельях и на всю жизнь остаются под особенною защитою Опекунского
Совета [Нередко самые лучшие учреждения, уже не будучи одушевляемы деятельным надзиранием первого творца их, мало-помалу теряют всю пользу; но Сиротский Дом и Воскресенское Училище девиц имели счастие найти
новую Покровительницу в Ее Величестве Вдовствующей Императрице, Марии Федоровне, Которая оживляет их Своим попечением.].
Катерина Матвеевна(жмет руку до боли).Да, я много передумала и пережила. Для меня нет возврата, я ненавижу отсталость, я вся принадлежу
новым идеям. Нет ничего, что бы могло остановить меня, и я уважаю вас, глубоко уважаю. Научите меня, куда бежать, где мне будет легче дышать. Здесь душит меня все окружающее. Я послушаю одного вашего
совета. Я жду.
Правда, с течением времен родились в душах
новые страсти, обычаи древние, спасительные забывались, и неопытная юность презирала мудрые
советы старцев; тогда славяне призвали к себе, знаменитых храбростию князей варяжских, да повелевают юным, мятежным воинством.
Пройдут века, и все будет по-старому: по вековой рутине,
новые успехи цивилизации будут только помогать тунеядным монополистам в эксплуатации рабочих людей; и, по той же рутине, рабочие будут обращаться за
советом и судом к своим эксплуататорам.
— Подобает нам, отцы, матери, общим
советом решить, принять или не принимать священников, коих поставит
новый архиепископ.
— А ведь я к пану за
советом! — после небольшого молчания начал Пшецыньский, закурив
новую сигару. — Ксендз каноник знает, что сегодня у Покрова служилась панихида по убитым в Снежках?
— Вы знаете? — спросила Марусю
новая горничная, стаскивая с нее пальто. — Доктор меньше пяти рублей не берут за
совет…
Да вот еще что: в
новом месте людей трудно узнать скоро, как ты ни будь умен, и потому я должна дать тебе несколько
советов.
Я повеселела и, приписав, по
совету княжны, на прежнем письме о случившемся только что эпизоде, написала
новое, почтительное и холодное только, которое было благосклонно принято m-lle Арно.
Но они скоро сошлись. Он заметил, что Нетова им интересуется. В разговорах с ним она брала менее уверенный тон, спрашивала его
совета в разных вопросах такта, знания приличий, даже туалета, узнавала его литературные вкусы, любила обсуждать с ним роман или
новую пьесу, игру актрисы или актера, громкую петербургскую новость, крупный процесс… С ней он держал себя почтительно, но без всякой поблажки разным ее «штучкам». Он ей на первых же порах сказал...
Так совершилось и второе историческое заседание государственного
совета — первое державное слово
нового императора.
Из
совета государь возвратился в свои комнаты. Там его ожидали в тревоге родительница и супруга. Супруги проводили императрицу-мать на ее половину, где комнатная прислуга, с ее разрешения, первая поздравила
новую императорскую чету.
— Повторяю, мы потеряли его, — продолжал между тем князь Василий, — потеряли совершенно: он окружит себя
новыми людьми, он последует
совету неистового Вассиана.
Прежде всего поражало всех слуг княжны Людмилы Васильевны Полторацкой появление у ее сиятельства «странника», с которым княжна подолгу беседовала без свидетелей. Странник этот появился вскоре после переезда в
новый дом и приказал доложить о себе ее сиятельству. Оборванный и грязный, он, конечно, не мог не внушить к себе с первого взгляда подозрения, и позванный на
совет старший дворецкий решительно отказался было беспокоить ее сиятельство. Но странник настаивал.
Снова, как и вчера, ударили в вечевой колокол со двора Ярославова, и пронзительный звук его разлился по окрестностям. Народ, только что успокоенный накануне Феофилом, не знал, как и разгадать причины
нового призыва на общественный
совет. Улицы заволновались, и ропотный шум толпы все усиливался и усиливался на Софийской площади.
Совет, по выслушивании сего манифеста в глубоком благоговении и в молчании, нелицемерной верноподданнической преданности
новому своему государю императору, обратил опять свое внимание на чтение всех подлинных приложений, объясняющих действия их императорских высочеств».
Снова, как и вчера, ударили в вечевой колокол со двора Ярославлева, и пронзительный звук его разлился по окрестностям. Народ, только что успокоенный накануне Феофилом, не знал как и разгадать причины
нового призыва на общественный
совет. Улицы заволновались, и ропотный шум толпы все усиливался и усиливался на Софийской площади.
Действительно, Корнилий Потапович, послушав
советы покойной жены из чисто деловых оснований, вошел во вкус
новой жизни, а прежняя, полная лишений, почти жизнь аскета, взяла свое, и он, вкусив от радостей и наслаждений жизни, что называется, разошелся.
Вечером 1-го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный
совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы и удивленный
новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, — огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву.
Он рассказывал дамам, с шутливою улыбкой на губах, последнее — в среду — заседание государственного
совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым,
новым петербургским военным генерал-губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным.